Дженнифер Лопес «Настоящая любовь»
Отрывок из книги

КОГДА В ТВОЕЙ ЖИЗНИ появляются дети, ты начинаешь испытывать чувства, доселе тебе неведомые. Когда я впервые взяла на руки Эмми и Макса, этих крошечных беззащитных малюток, я почувствовала такую теплоту по отношению к ним! Это чувство не было болезненным, ошеломляющим или замысловатым. Оно было простым, совершенным и неподдельным.

Смотря на своих детей, я понимала, что не хочу, чтобы с ними что- то случилось, чтобы кто-то смог их обидеть. Глубина чувств, которую я испытываю по отношению к ним, превосходит все, что я когда-либо чувствовала в своей жизни. Это уверенность в том, что ты сделаешь все возможное и невозможное, лишь бы с ними все было в порядке.

Любовь романтическая, конечно же, не похожа на родительскую любовь, хотя в основе своей они имеют много общего. Вместе с любовью к Максу и Эмми пришло осмысление того, что мне чего-то явно недоставало в любви, которую я получала от мужчин. Зачастую та любовь была ограничена рамками условий, как будто я должна была постоянно вести себя определенным образом, чтобы ее заслужить или удержать… Библия учит нас тому, что любовь терпелива, любовь добра… Она не эгоистична, она не раздражительна, она не сводит счетов… К сожалению, слишком многие из тех отношений, в которые я была вовлечена, не подходили под данные описания.

СНОВА УЧУСЬ ЗАБОТИТЬСЯ О СЕБЕ

Вскоре после каникул на Карибских островах я должна была вместе с мамой и детьми лететь в Европу в рамках тура по продвижению своей новой композиции On the Floor. Наша первая остановка была в Париже. Моя мама могла гулять с Максом и Эмми где им пожелается, поскольку никто их не знал и никто не докучал им. Они проводили дни напролет, гуляя по городу, играя в парках и наслаждаясь местными пейзажами. В Париже нереально красивые парки — это одна из тех вещей, которые мне больше всего нравятся в этом городе. Поэтому в один прекрасный день, когда было запланировано всего лишь одно выступление на вечер, я сказала Эмми и Максу: «Итак, мама сегодня отправляется с вами на целый день в парк!»

Мы с мамой упаковали в сумки припасы, чтобы перекусить, и подготовились к выходу.

«Может, стоит отправить с вами охрану?» — спросил Бенни.

«Нет, — ответила я. — Я не хочу, чтобы с нами был кто-то посторонний. Я просто хочу побыть вместе с мамой и детьми».

«Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он. — Вас будет атаковать толпа народу».

Я не хотела отправляться в парк в окружении большой компании людей. Разве не можем мы просто побыть немного сами по себе? Мне хотелось верить, что никто даже не заметит нашего присутствия. Но даже если люди и заметят, они смогут понять, что мы просто хотим провести день в парке с детьми, и не будут нас беспокоить. Но Бенни продолжал настаивать, и я с неохотой согласилась на то, чтобы с нами пошел один из охранников.

Мы пришли в парк, и дети были в полном восторге, когда увидели там карусель. Мы с мамой усадили их верхом, они смеялись и громко кричали, катаясь по кругу, и это было для меня как бальзам на душу: видеть, насколько мои дети счастливы в этот момент. Мы только начали чувствовать себя в безопасности и веселиться, когда совершенно неожиданно набежала толпа папарацци.

Мы пытались игнорировать толпу мужчин, обступивших нас и постоянно щелкавших фотокамерами, хотя это было практически невозможно. Мы старались следовать нашему плану, поэтому, когда  Макс с Эмми углядели палатку с игрушками и конфетами, мы отправились прямиком к ней, чтобы посмотреть поближе. Я сказала: «Хорошо, каждый может выбрать по одной игрушке». Макс остановился на водяном пистолете. Как только Эмми увидела это, она тотчас решила купить себе такой же. Мы наполнили их водой, и дети начали стрелять друг в друга, бегая по кругу и громко хохоча.

Мама пошла в наступление, стреляя водой прямо по камерам папарацци. Они были в шоке от пожилой дамы с водяным пистолетом и начали разбегаться в стороны, выкрикивая проклятия на французском языке.

Фотографы вертелись вокруг нас, подступая все ближе и ближе. Папарацци в Париже вообще не слишком любезны или тактичны. Мне не нравилось, что они подобрались к нам уже настолько близко, особенно из-за того, что с нами были дети. Поэтому я сказала маме: «Как бы хотелось обстрелять этих фотографов из водяного пистолета».

Она посмотрела на меня, слегка подняв брови от удивления. «Ты хочешь, чтобы я с ними разобралась? — спросила она. — Потому что это я мигом!»

«Да ладно, — сказала я. — Ты все равно этого не сделаешь. Я знаю, что не сможешь». Я сказала так специально, потому что знала, что это был самый верный способ заставить ее сделать что-то.

«Дай-ка мне это!» — сказала она и выхватила пистолет у меня из рук, направляя его в сторону фотографов, как разъяренная медведица, защищающая своих медвежат. За несколько недель до поездки ей прооперировали колено, поэтому она все еще немного прихрамывала. Тем не менее она пошла в наступление, стреляя водой прямо по камерам папарацци. Они были в шоке от пожилой дамы с водяным пистолетом и начали разбегаться в стороны, выкрикивая проклятия на французском языке. Но моя мама, прихрамывая, продолжала бежать за ними, брызгая водой направо и налево.

Я чуть не повалилась на землю от смеха: я не помню, чтобы смеялась так сильно последние несколько месяцев. Больше всего я люблю свою маму за то, что она может меня рассмешить, как никто другой, — нас как будто связывает некая тонкая нить смеха и веселья. Когда я переживаю трудные времена, я всегда хочу, чтобы она была рядом, поскольку только она способна сказать и сделать что-то такое, что заставляет меня почувствовать себя лучше. И это было долгожданное освобождение от всех тех негативных эмоций, которые я переживала в последнее время.

В наших взаимоотношениях, как и в любой семье, есть свои сложные моменты — мгновения, когда мы проявляем по отношению друг к другу чрезмерную заботу или когда ругаемся в пух и прах. Но всякий раз, когда мне плохо, когда я чувствую себя уязвимой или одинокой, я уверена, что мама всегда окажется рядом. Я знаю, что она сделает все, чтобы мне было хорошо, что она обнимет меня, рассмешит и даже ляжет со мной вместе спать, если мне будет слишком одиноко. Она всегда рядом, когда я нуждаюсь в ней. И я очень надеюсь, что однажды Эмми и Макс смогут с уверенностью сказать обо мне то же самое. Я приложу все усилия для того, чтобы это было действительно так.

Мне очень хотелось, чтобы зрители увидели и поняли, что именно такую любовь — любовь к своим детям — я считаю наичистейшей любовью из всех. Я хотела, чтобы они почувствовали, какое влияние она оказала на меня.

В тот день мама гналась за фотографами, потому что она всегда была моим надежным тылом, несмотря ни на что. Потому что в материнской любви к своим детям таится нечто такое, что превосходит любые границы.

В тот период силы, которые мне придавало материнство, помогли мне пройти через самый сложный отрезок моей жизни. При планировании турне я понимала, что композиция Until It Beats No More могла стать ключевым моментом в представлении, отражающим самую главную страницу моей жизни. Мне очень хотелось, чтобы зрители увидели и поняли, что именно такую любовь — любовь к своим детям — я считаю наичистейшей любовью из всех. Я хотела, чтобы они почувствовали, какое влияние она оказала на меня.

На последних аккордах песни Qué Hiciste на огромном экране за моей спиной загорались слова: Ámate, «Люби себя». И когда начинал звучать проигрыш к композиции Until It Beats No More, я говорила зрителю: «Существуют различные виды любви… но среди них есть одна настоящая, истинная. И признаюсь честно, в этой жизни мне посчастливилось испытать такую любовь». И в этот момент на экране появлялась огромная фотография Эмми и Макса.

На протяжении всего исполнения на экране сменялись фото и видео Эмми и Макса, сделанные моей милой подругой Аной: коллаж наилучших моментов, которые мы провели вместе. Я никогда не относила себя к тем людям, которые хотели бы выставлять своих детей напоказ перед всеми, но я ни секунды не сомневалась в этой части представления. Мне хотелось поделиться с аудиторией той любовью, которая кардинально изменила меня. Любовью, благодаря которой я поняла, что жизнью стоит наслаждаться, а не просто проживать ее. Любовь детей спасла меня, и я хотела, чтобы люди об этом знали.

В некоторых городах, ввиду местного законодательства и ограничений на шумные мероприятия, мы должны были урезать выступление, чтобы уложиться в отведенное для нас время

Всякий раз, когда  я исполняла эту песню, аудитория приходила  в полный восторг. Одна из самых потрясающих вещей заключалась  в том, что на шоу приходили совершенно разные люди: здесь были и мамы с папами, которые приводили с собой 8-летних детей, здесь были подростки и молодые люди в возрасте 20–30 лет, здесь были возрастные и пожилые пары. Это походило на семейное торжество, на которое собрались все, от мала до велика. И все они по-особенному реагировали на эту часть шоу, которая была посвящена семье.

В некоторых городах, ввиду местного законодательства и ограничений на шумные мероприятия, мы должны были урезать выступление, чтобы уложиться в отведенное для нас время. Раз или два я предлагала своей команде убрать из шоу песню Until It Beats No More. В нашей программе уже были две лирические песни, и мне казалось, что люди могут отдать предпочтение в пользу танцевальных композиций. Но вся моя команда — Бенни, оркестр, танцоры и технический персонал — высказывалась категорически против. Людям казалось, что это самая эмоциональная часть всего выступления. Во многих смыслах это было сердцем нашего шоу — истинной причиной, почему в принципе оно стало возможным. И песня оставалась в программе выступления… каждый раз.

МГНОВЕНИЯ СЧАСТЬЯ

Где-то в середине нашего турне мы с Максом пережили один особенный и удивительный момент. Макс и Эмми сопровождали меня, поскольку сама мысль расстаться с ними на пять месяцев была невыносимой.  К счастью, мои дети оказались отчаянными путешественниками, так что у нас не возникло с ними никаких проблем, хотя иногда в дороге мы проводили целый день и целую ночь.

Как-то поздно ночью мы летели в Турцию, где должно было состояться наше следующее выступление. Все в самолете спали, измотанные. И только Макс не спал. Он сидел у меня на коленях и задавал вполне обычные для четырехлетнего ребенка вопросы: «А ты всегда будешь моей мамой? А когда мы снова увидим папу? Мы всегда будем вместе?»

Я крепко обняла его и прошептала: «Слушай. Тебе необходимо знать всего одну вещь. Ты, Эмми и я всегда будем вместе, несмотря ни на что, понимаешь? Несмотря ни на что».

Макс посмотрел на меня своими большими карими глазами и сказал: «Хорошо». Как будто это было все, что он хотел услышать. Я набросила одеяло ему на плечи и почувствовала, как он расслабился в моих объятиях. Я никогда не чувствовала себя более счастливой, чем в тот момент, потому что знала, что это было искренне.