наши мамы за границей 20 марта 2018 
Рейтинг: 5

«В наших планах – испанские паспорта на всю семью»

Истории трёх русских мам, которые живут, работают и воспитывают детей в Испании.

Ольга Лукинская, 35 лет, медицинский переводчик, редактор Wonderzine
Живёт в Испании 7,5 лет, сын Кристофер, 2 года
фотографии: Евгения Валла, Валентина Андреева

Я из Москвы. По первому образованию я детский врач-стоматолог, но до переезда три года работала монитором клинических исследований: ездила по больницам и проверяла, правильно ли ведётся процесс разработки лекарств, соответствуют ли результаты заявленным. С окончания университета подрабатывала медицинским переводчиком.

Путешествия – моя страсть. С детства мечтала жить за границей и уже с пятнадцати лет путешествовала одна. Я долго думала о переезде в Лондон, но там очень дорого учиться и жить, к тому же, чудовищная ситуация с визами. В Испании всё оказалось проще – я выбрала магистерский курс MBA по фармацевтическим исследованиям, получила учебную визу и приехала. А в Москве я сдала квартиру, продала машину и бросила карьеру.

За четырнадцать месяцев командировок я посмотрела всю страну.

Я помню, как захотела выучить испанский язык. Это было ещё в России, когда я училась на третьем курсе мединститута. Мы с тогдашним бойфрендом пошли на фильм Альмодовара “Всё о моей матери”. Когда мы вышли с сеанса, я сказала, что хочу смотреть этот фильм в оригинале и всё понимать. Я нашла педагога через газету “Из рук в руки”. Через год уже хорошо говорила, через полтора начала читать книги и смотреть фильмы в оригинале – моя мечта сбылась.

В Барселоне я три месяца учила каталонский, когда подавала на ВНЖ – это обязательная бюрократическая процедура. Я его довольно хорошо понимаю, но активно не использую, и пока для жизни мне этого хватает. 

До знакомства с Манделой я не хотела детей, а сейчас нашему сыну Кристоферу уже два года.

Моего мужа зовут Мандела, он программист. Мы познакомились уже в Испании, на сайте знакомств. Мандела нигериец, но с 16 лет живёт в Каталонии и интегрировался гораздо лучше меня: он отлично говорит по-каталонски, у него много каталонских друзей, он понимает местные шутки, разбирается в политике. Мы вместе уже пять лет, а женаты четыре месяца. Только с ним я поняла, что отношения могут быть добрые и спокойные, мы ни разу не ссорились за пять лет. Мы придерживаемся одних и тех же взглядов, у нас одинаковое чувство юмора. До знакомства с Манделой я не хотела детей, а сейчас нашему сыну Кристоферу уже два года.

Сын родился в Барселоне. У нас были партнёрские роды – здесь это совершенно обычная практика. Впечатления остались хорошие, это действительно был самый счастливый момент нашей совместной жизни. У нас нет частной страховки, мы пользуемся местным ОМС и очень довольны.

Кристофер с 9 месяцев ходит в частный детский сад. Мы не были против государственного садика, но попасть туда сложно – очень много желающих. Кристик остался в листе ожидания, поэтому мы отдали его в частный садик в минуте от дома. Он ходит туда уже второй год, а с сентября пойдёт в школу – в Испании школа с трёх лет.  В саду детей учат самостоятельно есть, приучают к горшку. Там очень много разных активностей: празднуют дни рождения, отмечают испанские и каталонские праздники.


В Каталонии есть понятие «
acogida» – это такое «добро пожаловать» по отношению ко всем беженцам и мигрантам.

Основная трудность, с которой я столкнулась при переезде, – это бюрократия. Конечно, здесь она не чета российской, но всё равно было трудно. В какой-то момент, уже после двух лет MBA и года постдипломного образования, я на несколько месяцев оказалась без визы, пришлось даже обратиться к адвокату. Чтобы понимать, на каких сайтах искать информацию, нужно хорошо владеть испанским. Многие иностранцы просто не осведомлены о своих правах, а в русскоязычном интернете в ответ на вопросы можно получить много глупостей. А вообще, в Каталонии всё очень приветливо. Здесь есть понятие “acogida”, которое переводится примерно как “приём беженцев” или более благозвучное английское “welcome”. То есть, “acogida” – это такое “добро пожаловать” по отношению ко всем беженцам и мигрантам.


Фактически моя подработка медицинским переводчиком переросла в полноценную работу. Я по-прежнему в клинических исследованиях: занимаюсь исследовательской документацией и остаюсь на острие науки. Приятно чувствовать свою причастность к развитию медицины, даже если не ездишь на конференции и не видишь пациентов. Например, три года переводишь тексты по одному продукту, а потом его регистрируют как какой-то уникальный препарат, который лечит редкие заболевания – это, конечно, очень круто.

Мониторингом в Испании я тоже занималась. За четырнадцать месяцев командировок посмотрела всю страну, включая острова. Я очень люблю эту работу, но здесь она, к сожалению, себя не оправдывает – очень большая нагрузка и очень мало денег. Я получаю гораздо больше, работая переводчиком из дома. Кроме того, уже год я работаю редактором раздела «Здоровье» Wonderzine — поднимаю темы доказательной медицины, материнства и феминизма.

В марте выходит моя книга “Как мечтать, чтобы сбывалось”. Надеюсь успешно её продать и написать ещё одну-две. А в наших общих с мужем планах – получить испанские паспорта на всю семью. Я не знаю, останемся ли мы в Испании насовсем. Мне было бы интересно пожить ещё в какой-нибудь стране, не обязательно развитой. Может, где-нибудь в Латинской Америке или Африке.

В России люди боятся оказаться хуже других. Отсюда эти бесконечные запреты вроде “не шуми! Не бегай!”, миллион разных занятий.

Мой двухлетний сын Кристофер недавно начал говорить короткими фразами. В разговоре он пока смешивает четыре языка: русский, английский, каталонский и испанский. В садике с ним говорят по-каталонски и по-испански. Теоретически есть принцип “один родитель – один язык”, и я должна говорить с ним только по-русски, а папа только по-английски, но по факту у нас эта система не работает. Сначала я немного переживала, но когда поняла, что сын понимает и говорит на всех четырёх языках, решила, что это будет мой уникальный эксперимент по выращиванию мультилингва.

Я не очень заморачиваюсь на тему русского языка и пока не думала о каких-то дополнительных занятиях. Даже если водить ребёнка в русскую школу, всё равно он не будет понимать с полуслова какие-то фразы из фильмов так, как понимаем их мы. Невозможно вложить в человека культурный бэкграунд на всех его языках.

В России люди боятся оказаться хуже других. Отсюда эти бесконечные запреты вроде “не шуми! Не бегай!”, миллион разных занятий.

Воспитание в Испании отличается от российского. Мне кажется, в России люди боятся оказаться хуже других. Отсюда эти бесконечные запреты вроде “не шуми! Не бегай!”, миллион разных занятий. Конечно, мы тоже посещаем занятия – музыку и бассейн, но без фанатизма. Здесь все любят детей, и другие дети — тоже. Недавно мы гуляли с Кристиком на площадке, и его нечаянно толкнули мальчики постарше. Они тут же помогли ему подняться, спросили у него и у меня, всё ли хорошо. Старшие дети здесь кажутся более ответственными по отношению к младшим, даже в школах за малышами часто закрепляют старших товарищей. Вообще, каталонцы – очень добрая нация.

 

Антонина Серебрякова, 29 лет, карьерный коуч
Живёт в Испании 5,5 лет, дочь Мелания 6 лет
фотографии: личный архив, Гала Иванова

До переезда я училась и работала в Москве. Я получила первое образование по специальности “информатика в экономике” и работала в телекоммуникациях. Потом я начала учиться на психолога. Именно с учёбой и был связан мой переезд.

Я переехала, потому что хотела поехать куда-то учиться. Я рассматривала Чехию, Германию, но Испания оказалась проще в плане законодательства. Я поступила в языковую школу и полгода ходила на занятия. Сперва собиралась в Жирону, где живёт подруга моей мамы, но оказалось, что в Жироне нет языковых курсов, которые могут оформить визу. В итоге я выбрала Барселону. Мамина подруга всё-таки помогла – с её помощью я сняла квартиру прямо напротив языковой школы.

В этой школе я неплохо выучила испанский язык, который начинала учить в Москве самостоятельно. Пару месяцев я учила каталонский – это обязательная процедура, чтобы оформить вид на жительство. Я всё понимаю, но почти не говорю: ко мне обращаются по-каталонски, я отвечаю по-испански. Это нормальная практика, многие так поступают, и никто не обижается.

Изначально я ехала только на курсы и думала “потом разберёмся”. Я продала квартиру в России, поэтому на учёбу и на жизнь мне хватало.

Изначально я ехала только на курсы и думала: “потом разберёмся”. Я продала квартиру в России, поэтому на учёбу и на жизнь мне хватало. Но подрабатывать всё равно пришлось: я возила испанскую одежду в Россию, заселяла туристов в апартаменты, потом начала зарабатывать консультациями. На самом деле ничто не страшно, когда не знаешь, чего бояться. Оглядываясь назад на все бюрократические процессы, моральные и финансовые трудности, я понимаю – было тяжело. Но я справилась и не жалею. Думаю, это был самый верный шаг.

Мой партнёр – каталонец. Он занимается маркетингом и рекламой. Мы познакомились три года назад и живём вместе, но бюджет ведём отчасти раздельный: общие расходы оплачиваем совместно, а частные самостоятельно. Например, я оплачиваю школу и занятия моей дочери. Я считаю такой подход справедливым – никто никому не обязан, что в российской действительности может показаться странным.


Моя дочь Мелания родилась в России. Когда мы с ней вдвоём переехали в Испанию, Мел был всего годик. Через четыре месяца я устроила её в частный детский сад, который на тот докризисный момент стоил в два раза дешевле, чем няня в Москве. Сейчас ей шесть, и она ходит в получастную школу.

Испанская школа сильно отличается от российской. В нашей школе нет ни линеек, ни домашнего задания. Директор поддерживает образовательные стартапы, настроен на инновационные методы обучения и внедряет их в программу. В школе много кросс-культурных практик, например, сегодня Мел понесла в класс русскую книгу, чтобы рассказывать про кириллицу. Классы каждый год перемешиваются, чтобы не образовалось явного лидера по успеваемости и чтобы дети больше общались.

Я не навязываю дочке русскую культуру, хотя со мной она всегда говорит по-русски.

Я переехала в Испанию для того, чтобы поменять сферу деятельности. После языковых курсов я поступила в университет в магистратуру по талант-менеджменту и прошла дополнительный курс по карьерному коучингу. Это было сложно, отчасти потому, что учить язык и учиться на языке – не одно и то же. После магистратуры и курсов я начала проводить консультации, и теперь зарабатываю коучингом. У меня есть частные клиенты, я провожу групповые консультации и вебинары, читаю лекции, пишу и перевожу статьи.

Моя дочь Мел говорит по-русски, по-испански и по-каталонски. Все занятия в школе проходят на каталонском, между собой дети говорят в основном по-испански. Я считаю, чем больше языков, тем лучше. Когда мы приезжаем во Францию, Мел многое понимает на французском, потому что он похож на каталонский.


Я не навязываю дочке русскую культуру, хотя со мной она всегда говорит по-русски. Читать по-русски она научилась сама уже после того, как начала читать по-каталонски. Сперва я не могла представить, как же ей не будет доступен Достоевский в оригинале, но теперь считаю, что это не страшно. Мы переезжали отчасти для того, чтобы она была интернациональна. Важна ведь не определённая нация, а среда, окружение.

Мне кажется, за счёт того, что в школу ходят с трёх лет, дети здесь более дисциплинированные и организованные. Хотя иногда и более инфантильные – некоторых лет до пяти приходят кормить с ложечки полдником родители.

На собраниях в школах никого не обсуждают на всеобщем обозрении, каждому выдают индивидуальные отчёты.

Общий настрой родителей тоже другой – никто не выпендривается, нет какого-то фанатизма, сумасшедшего материнства. Кстати, в детский сад здесь пускают с кашлем и насморком. Первый год в садике Мел болела каждые десять дней, зато, видимо, получила такой иммунитет, что с тех пор болеет от силы раз в год.

Про мои планы. Моя мечта – захватить мир! На самом деле, планы постоянно меняются. Сейчас меня снова потянуло в IT, хочется связать с этим свою нынешнюю деятельность. Может быть, создать стартап в области применения VR-технологий в образовании. Я периодически веду лекции в местной бизнес-школе, хотелось бы преподавать там полноценно.

Мы переезжали отчасти для того, чтобы дочь была интернациональна.

Мел серьёзно занимается балетом – она обожает танцы и выбрала занятия сама. Если она продолжит делать успехи, есть шанс, что она сможет поступить в академию, например, в Нью Йорке. Я не думаю, что останусь в Барселоне навсегда, и хотела бы пожить ещё где-то, будь это Нью Йорк или другой город. Я открыта для всего нового.

 

Юлия Амлинская, 35 лет, руководитель онлайн-школ, преподаватель русского языка как иностранного
Живёт в Испании 4,5 лет, сын Хуан Роман, 2 года 7 месяцев

Я закончила в Москве РГГУ по специальности «испанская и русская филология». Ещё год проучилась по программе Erasmus Mundus на факультете филологии и перевода в Университете Гранады, затем получила дополнительное образование по преподаванию русского как иностранного (РКИ) и вскоре стала преподавать РКИ в посольстве Испании в России и испанский в РГГУ. Академического испанского, которого я учила в университете мне было недостаточно, поэтому я ходила на курсы при Институте Сервантеса и постоянно общалась с испаноговорящими друзьями в “аське”.

Мой сын родился в Испании. Его зовут Хуан Роман – в честь дедушек, испанского и русского.

В Москве мы познакомились с моим на тот момент будущим мужем Хуаном Антонио. Он испанец и преподавал испанский в МГЛУ и на курсах при Институте Сервантеса. Мы девять лет прожили в Москве, но ему было трудно в местном климате, особенно зимой. Потом мы поженились, стали задумываться о детях и решили, что для детей Испания лучше. Так эти девять лет стали подготовкой к нашему переезду.

Через три часа после родов я отвечала на письма клиентов, потом вела уроки, пока сын спал у меня на руках.

Сейчас мы живём в маленьком городе Бенальмадена. Может быть, если муж получит сертификат школьного преподавателя и найдёт работу в более крупном городе, мы переедем туда. Уезжать из Испании мы не планируем.

В Испании родился наш сын, его зовут Хуан Роман – в честь дедушек, испанского и русского. Сын всё время дома с нами, он не ходит в детский сад. Нам никто не помогает, бабушки и дедушки живут далеко. Мы с мужем работаем из дома, поэтому удаётся совмещать работу и воспитание ребёнка.

Я не уходила в декрет. Через три часа после родов я уже отвечала на письма клиентов, потом вела уроки, пока сын спал у меня на руках. Первое время я была как зомби, потом стало полегче, а с трёх лет он уже пойдёт в школу.

Когда мы с Хуаном Антонио поняли, что всё серьёзно и мы поедем в Испанию, я начала готовиться к переезду. Даже до кризиса в Испании были проблемы с рабочими местами, поэтому я решила, что буду работать из дома. С 2008 я начала заниматься созданием онлайн-школ. Сейчас я полноценно руковожу двумя школами: Language Life, где преподают 48 языков специалисты со всего мира, и Russificate, где специалисты по русскому языку преподают его иностранцам.  Также развиваю школу для детей-билингвов Russificate Kids и готовлюсь к открытию четвёртой школы для детей. Это очень много работы, учитывая, что я ещё преподаю и воспитываю сына.

Муж полностью занимается домом, так что это он герой, а не я.

В России я преподавала на курсах и в университете, а теперь вся моя работа проходит онлайн. Сейчас я в основном занимаюсь бухгалтерией и администрированием моих школ – у меня восемьдесят преподавателей, постоянно появляются новые студенты, в общем, останавливаться нельзя. Ещё я администрирую несколько групп в фейсбуке, провожу вебинары для преподавателей и сама веду испанский у нескольких “старых” учеников. Хуан Антонио преподаёт испанский онлайн в моей школе Language Life и очень мне помогает. Также он взял на себя всё хозяйство и полностью занимается домом, так что это он герой, а не я.

Детей здесь не нагружают кружками, нет постоянных “развивашек”, они сами познают мир в игре.

Наш сын Хуан Роман говорит по-русски и по-испански. Мы чётко придерживаемся правила “один родитель говорит с ребёнком на одном языке”. Между собой мы с мужем говорим по-испански, хотя в идеале это должен быть какой-то третий язык. Других языков сын пока не знает, в школе он начнёт изучать английский. Для поддержания русского языка мы читаем много классической детской литературы: Чуковский, Барто, Хармс, играем в развивающие игры. Хуан Роман понимает, что русский и испанский – разные языки, и хорошо говорит на обоих.

Для поддержания русского языка мы читаем много классической детской литературы: Чуковский, Барто, Хармс.

В Испании детям дольше дают побыть детьми. Их не нагружают кружками, нет постоянных “развивашек”, дети сами познают мир в игре. Многие российские мамы очень строгие и слишком серьёзно относятся к режиму, что не всем детям подходит и может даже навредить. С другой стороны, есть и недостатки. Например, очень мало качественной детской литературы. Испанских книг, подходящих по возрасту моему сыну, почти нет, и всё, что мы с ним читаем по-испански – переводная литература.

Я знаю шесть языков и хочу поддерживать их уровень, а также выучить польский.

Что касается деловых планов, то их у меня всегда много. Я хочу пройти магистерский курс по новым технологиям в преподавании, получить сертификат CELTA, развивать свои школы и другие проекты. Я знаю шесть языков и хочу поддерживать их уровень, а также выучить польский. Конечно, мне бы хотелось больше времени проводить вдвоём с мужем, больше читать и путешествовать. Надеюсь, удастся осуществить эти планы, когда Хуан Роман пойдёт в школу.

***

Анастасия Соломина

Комментариев нет

Написать отзыв

, чтобы опубликовать отзыв